Маленькая трагедия
Комната в квартире Салье
САЛЬЕ: "Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет и выше. Для меня". Неплохо сказано. И всё же правда есть! Забросила я всё, xто прежде знала. И кинулась в идейную борьбу. На митингах я сотрясала воздух. Хотела я, подобно Годунову, народ в довольствии и славе успокоить, щедротами любовь его снискать. Весь город завалить и табаком, и мясом. И сахаром, и водкой усладить. И порошком стиральным всех засыпать. Картошкой всех от пуза накормить. Всех угостить деликатесной рыбой, а к празднику всем наметать икры. Икры, конечно, чёрной, а не красной, напоминающей по цвету красный флаг. Я предложила флаг республиканский, с изображением двуглавого орла (напоминание о дефицитной битой птице). Пусть будет хоть такая дичь!
Кто мог ещё в такой пуститься путь - без опыта, без знания предмета? Пожалуй, только гений. Кто ж ещё?! Соратники мои признали мой девиз: "От плюрализма мнений к плюрализму дел. Берись за всё не только на словах". И я взялась... И ничего не вышло. Народ завыл, толпясь в очередях. Везде меня, беснуясь, проклинают. Но это ничего. Нет худа без добра. Переживём ещё одну блокаду. Она героев новых породит, которые затмят героев прежних. Ведь если вдуматься - как здорово звучит: "Герой блокады Санкта-Петербурга"! И те, кто выживет, потом получит льготы: медаль, наборы, кое-кто жильё... Да! Это здорово: и больно, и приятно!
Как будто нож целебный мне отсёк страдавший член...
О, Боже, что я говорю! Не к месту вспомнились совсем чужие мысли. Подводит митинговый вольный стиль. О чём, бишь, я? Ах, да! Кто скажет, что Салье была горда, была когда-нибудь завистником презренным? А ныне я завистник. Негаданно сюда приехал Моцарт. Подобно мне, он бросил своё дело - я геологию, а он свою музЫку. Сюда он продовольствие привёз и занялся его распределеньем. О, ужас! Где же правота, когда бессмертный гений вдруг озаряет голову безумца, гуляки праздного? О, Моцарт, Моцарт.
(Входит Моцарт.)
САЛЬЕ: Здорово, Моцарт!
МОЦАРТ: Здравствуй, друг Салье! Я к вам приплыл с конвоем теплоходов. Благополучно корабли прошли вдоль берегов Прибалтики мятежной. Привёз тушёнку, сахар, спички, мыло. В социализм без мыла ведь никак. Без спичек не раздуть пожара мирового.
САЛЬЕ: И ты смеяться можешь?! Лучше расскажи, зачем забросил ты свою музЫку? Девятую симфонию не кончил. А вдруг умрёшь, ее не завершив?
МОЦАРТ: Я здесь, быть может, напишу другую. Ведь написал великий Шостакович великую симфонию свою в блокадном осаждённом Ленинграде... Но нынче мне не до красивых звуков. Сейчас я шёл к тебе и очередь увидел. Мили эдак в три. Я ваш язык не очень твёрдо знаю, но в общем клике различил два слова: "Салье" и "мать". Я счастлив за тебя, народ тебя так любит. Хочу и я такой добиться славы... Но, главное, Марина, я влюблён. Прости, но не в тебя, а в ваш великий город. Прекрасен он. К тому же слышал я, что есть такие люди... ну как это по-русски... "плюраки"? Так вот, они как будто бы решили, чтоб город снова звался по-немецки. Как было раньше, с окончаньем "бург". Как родина моя, благословенный Зальцбург. Что ж, Gott sei dank! Пусть так оно и будет. Ну а пока пойду помою руки.
САЛЬЕ: Сходи, помой, пока идёт вода.
(Моцарт выходит.)
САЛЬЕ: Нет, не могу противиться судьбе. Как верно то, что я зовусь Мариной, так верно то, что самозванец он! Но у него в руках продуктов массы. К тому же немец он, а это значит, что с толком всё распределит. Народ меня уж точно отзовёт. И Моцарта воздвигнет в депутаты. Нет-нет! Такому не бывать! Погибнет всё - и честь моя, и слава. Да-да, пора! Пора его травить.
Легко сказать, но у меня нет яду. А впрочем, можно обойтись и так. Я поднесу ему стаканчик бормотухи, дам закусить варёной колбасой.
Ведь с детства все мы знаем поговорку: "Что русским здорово, то немцу сразу смерть". ( Достаёт бутылку и нюхает колбасу. )
Порядок. О Моцарт, Моцарт!
(Снова входит Моцарт.)
САЛЬЕ: Что ты сегодня пасмурен?
МОЦАРТ: Я? Нет... А впрочем, странный случай. На днях ко мне явился в номер чёрный человек.
САЛЬЕ: Неужто негр?
МОЦАРТ: Да нет, одетый в чёрное. Он заказал мне Реквием и скрылся. С тех пор за мною всюду как тень он гонится.
САЛЬЕ: Всё ясно, это КГБ.
МОЦАРТ (испуганно): Почём ты знаешь?
САЛЬЕ: По повадкам. Им Реквием заказывать пора, но вместе с тем работу продолжают... Ну полно, Моцарт! Что за страх ребячий? Давай же выпьем, я уж налила. Бери стакан и закуси колбаской.
МОЦАРТ: Ну что ж, Марина, за твоё здоровье. За ваш Союз! За РСФСР! За их гармонию! (Пьёт, закусывает.)
САЛЬЕ: Постой, ты выпил без меня...
МОЦАРТ: Довольно, сыт я... Мне что-то тяжело. Пойду засну. Прощай же.
САЛЬЕ: До свиданья.
(Моцарт выходит.)
САЛЬЕ: И ты заснёшь надолго, Моцарт. Клянусь варёной этой колбасой! Да, надо было мне сей совершить поступок. Ведь гений и бездейство - две вещи несовместные!
© Даниил Аль, 1990
